Все равно?

Задумала как-то ведьма свою дочку замуж отдать. Женихов ей завидных приводила - и Лешего, и Водяного, и Домовенка. А та как уперлась - хочу, говорит, только за сына человеческого. Погоревала ведьма, да зная железный характер дочки («в меня пошла, родимая»), отпустила в белый свет да наказывала:
- Ты ж смотри, выбирай доброго да покладистого. Только когда муж себя забудет, детки у тебя появятся. А чтобы муж по сторонам не смотрел да тебя любил - вот тебе подарочек мой.
Взмахнула ведьма рукавом, а из него прозрачные ниточки, на солнце, переливаясь, на стол потекли - а это змейки-злодейки живые, извиваются, да по столу - по полу ручейками разливаются.
- Будешь мужу рубашки делать - все швы этими змейками сшивай. Далеко отойти от тебя ему не дадут. А уж как заманить да приголубить, да пустые мечты-забавы отвадить - сама расстарайся.
С тем и пошла ведьмина дочка к людям. А надо сказать, что была она и собой хороша, и сердце было у нее доброе - хоть и знала она много колдовства черного - а никому зла ни делала. А хотела она только с мужем добрым жить да деток растить.
Шла она шла, да видит - пыль на горизонте клубится, тучи черные небо застилают, да звон страшный стоит. А это три брата, три богатыря с Огнедышащим Драконом сражаются. Частенько он на этих земли повадился прилетать, детишек да девиц с собой уносил. Посмотрела ведьмина дочка, как храбро бьются воины, понравились они ей. Когда тяжело раненый Дракон все-таки смог взлететь, и огнедышащая туча, испуская кровавый дождь, медленно проползла по небу над ней, обернулась девушка корчмой. На нее и наткнулись усталые братья, на конях догонявшие злодея. Вышла им навстречу хозяйка молодая в грязном порванном сарафане, пригласила:
- Заходите, спасители наши, отдохните, гостями будете!
Недовольно глянул старший брат на нерадивую хозяйку, а младший, Иван, заметив его взгляд, толкнул его в бок и тихонько сказал:
- Брось, брат, мы сами не лучше - в крови да в грязи. Все равно, где отдохнуть.
Привязали братья коней и зашли в низкую покосившуюся хатку. Заметив нахмуренные брови среднего брата, хозяйка бросилась сметать крошки со стола.
Младший, заметив это, толкнул брата в бок и тихонько сказал:
- Брось брат, не обращай внимания на ерунду. Все равно, на чем поесть.
Поставила она на стол крынку с прокисшим молоком, да тарелку картошки печеной в кожуре, да хлеба засохшего кусок.
- Чем богаты, тем и рады, добры молодцы.
Старшие братья молча поели, а младший все нахваливал молочко хозяйское да картошечку, чтобы не расстроить хозяйку-то.
- А спать вам на полу придется, уж не брезгуйте, негде больше.
Тут уж не выдержал старший брат:
- Нет уж, хозяюшка, так гостей не встречают-привечают. Мы устали после битвы тяжелой, и лягу я на печке жаркой.
- А я лягу на лавке!- сказал средний брат, принес из сарая сена душистого, и сделал себе постель мягкую.
- А я и на полу могу, мне все равно! - весело сказал Иван хозяйке. Снял свои доспехи железные, под голову положил - и уснул крепким сном.
Пришелся по сердцу ведьминой дочке младший брат. Как все братья уснули, обернулась она красной девицей, брызнула на Ивана зельем приворотным. Проснулся Иван от жара в сердце, смотрит - стоит рядом с ним девушка, красоты неописуемой, кротко улыбается ему. Кровь молодецкая взыграла, встал он на колени перед ней, руку к сердцу прижал:
- Девица- красавица, негоже тебе одной в этих местах жить. Люба ты сердцу моему. Будь мне женой верной, детишкам нашим матерью заботливой, а я жизнь свою положу - опорой буду, чтобы только вам со мной хорошо жилось!
- И ты люб мне, Иванушка. Буду я тебе женой верной, детям нашим доброй матерью. Пойдем домой.
С теми словами взяла она его за руку, и повела в ночь черную, тропинками одной ей ведомыми. Ничего не замечая шел он за ней - только теплая рука жены согревала его в ночи. Долго ли коротко шли они - а пришли в заколдованный лес дремучий, да на полянку что посреди болота. Встало поутру солнце над лесом - и так Иванушке понравилось место это- поляну сторожили громадные разлапистые ели, и тина лениво покачивалась меж кочек, и лягушки радостно приветствовали новых соседей. Срубил Иван дом, сложил печь - парень-то он был хозяйственный, основательный. И стали молодые жить - поживать, добра наживать, а ведьмина дочка - детишек ждать.
Выйдет Иван поутру, присядет на кочку, вдохнет прелый болотный воздух, прислушается к отчаянному кваканью, приласкает змейку - ящерку - и вздохнет широкой грудью:
- Хорошо-то как!
Бросит камешек замшелый в тину - а она расступается, да картинки Ивану показывает чудные - как он на коне, да в доспехах, да по полям-лесам скачет. А иной раз битвы показывает болото. А то и других богатырей увидит, что дозором ходят.
И не день прошел, и не месяц, а год-другой пролетел. Ведьмина дочка мужа своего очень любила-голубила, и кушанья ему самые вкусные готовила, и одежду самую красивую ему справила (все швы-змейки на солнце переливались!), и изба чистотой блестела. А детей все нет и нет. Вот ластится она к своему Иванушке:
- Голубь ты мой сизокрылый! Сокол ясный! Аль не люба я тебе, добру молодцу? Али о другой думаешь?
- Люба женушка моя! Так хорошо мне с тобой, что лучше и не бывает. Только тебя одну люблю, ненаглядную.
И вот как-то утром заметила ведьмина дочка, как муж ее что-то на болоте разглядывает. Подошла - и прямо сердце зашлось - это они, картинки проклятые, мужа у нее отнимают!
Обернула она болото лугом засохшим - а Иван пуще прежнего радуется:
- Женушка люба моя! Теперь у тебя всегда цветы будут - вот их сколько, навсегда как живые!
Выйдет Иван поутру, пройдет по сухостою, вдохнет пряный застывший воздух, прислушается к тишине - и вздохнет широкой грудью:
- Хорошо-то как!
А иной раз роса на цветах выпадет, да картинки Ивану показывает чудные - как он на коне, да в доспехах, да по полям-лесам скачет. А иной раз битвы показывает роса. А то и других богатырей увидит, что дозором ходят.
И не день прошел, и не месяц, а год-другой пролетел, а ведьмина дочка
детей все ждет и не дождется. Вот ластится она к своему Иванушке:
- Голубь ты мой сизокрылый! Сокол ясный! Аль не люба я тебе, добру молодцу? Али о другой думаешь?
- Люба женушка моя! Так хорошо мне с тобой, что лучше и не бывает. Только тебя одну люблю, ненаглядную.
И вот как-то утром заметила ведьмина дочка, как муж ее что-то на лугу разглядывает. Подошла - и прямо сердце зашлось - опять они, картинки проклятые, мужа у нее отнимают!
Обратила она луг в пустую землю потрескавшуюся, а Иван пуще прежнего радуется:
- Как теперь просторно стало! И ходить удобно - колючки на мои одежды красивые не цепляются.
И стали они дальше жить - поживать, а ведьмина дочка - детишек ждать.
И не день прошел, и не месяц, а случилась в тех местах гроза страшная. Три дня дождь стеной льет, грохочет и бросается молниями небо, да звон стоит невыносимый.
Вышел Иван из избы - а в дожде картины льются- переливаются, как его братья родные кровью заливаются, да с вражеской ратью сражаются. Звон мечей зовет его в битву, и конь верный где-то близко ржет, ждет хозяина - богатыря.
Ноги сами понесли Ивана туда, где ждала его помощи земля родная. Да идти вдруг стало трудно - горло сжимает, ноги опутывает, руки за деревья цепляет. Это змейки-злодейки за работу принялись - мужа хозяйского сторожить да в сторону не пущать. А ведьмина дочка выскочила да закричала:
- Не пущу! Ты той и только мой! Никому тебя не отдам!
И вылетела молния из рук ее, да прямо на мужа. Вдруг в глазах у Ивана потемнело все, и на шаг он перед собой видеть не видит.

См. ниже…

1 вариант

Очнулся он в избе своей жарко натопленной, на лежанке широкой, да возле жены молодой-горячей. Открыл глаза - темно.
- Голубь ты мой сизокрылый! Сокол ясный! Несчастье с тобой случилось - гроза тебе зрение повредила. Любый муж мой! Не печалься ни о чем - я тебе глазами буду! Я тебе опорой буду! Я тебе заботой буду!
И стали они с тех пор жить-поживать, детишек каждый год наживать. Выводят Ивана поутру детки под ручки - воздухом пыльным подышать, а он нарадоваться не может:
- Как мне в жизни повезло! И жена-красавица обо мне, калеке, заботится, не бросает, и детишки - шалунишки, ласковыми да здоровенькими растут.
Так и живут они до сих пор, и дальше жить будут в любви и согласии, и внуков и правнуков наших переживут - столетиями исчисляются годы их.
А ведьмины дети, вырастая, к людям уходят счастья искать. Только и приданого у них - прозрачные змейки-злодейки, да умение делать счастливыми тех, кому ВСЕ РАВНО.

2 вариант

Разрывая руками ворот вдруг ставшей тесной рубахи, спотыкаясь о невидимые пни, отрываясь от деревьев, он почти без сознания от боли шел и шел туда, откуда доносился зов битвы. Змейки, не успевая опутывать упрямо продирающегося через чащобу богатыря, стали жалить его. И уж совсем близко, в двух шагах бессильно бьется о границу заколдованного леса его верный конь, но упал Иван без сил. Змейки, соскользнув с бездыханного тела, набросились на коня. Отбивался он от них , давил их, но слишком много было той напасти - и упал конь рядом с хозяином. Горькая слеза выкатилась из глаз его, да попала в глаза Ивана.
И вдруг прозрел богатырь от слезы умирающего друга! И силы откуда взялись - да только поднялся Иван, да взял доспехи свои со спины коня, да порубил мечом он нечисть змеиную.
Дождь все лил - и не увидел бы никто его слез по погибшему товарищу . Гром гремел - в честь его новой победы - над чарами колдовскими. Молния сверкала - и показывала ему путь к новой битве. Звон мечей привел его к уставшим братьям - и его чудесное появление придало им силы. Несокрушимой стеной стали три богатыря на пути врага, и обратили они в бегство воинство заморское.
Рассказал Иван братьям, как жил он эти годы в колдовстве, а про битвы только мечтал. И стали братья жить-поживать, дружно землю от врага оберегать. В окраинном селе женились три брата на трех сестрах, растят детей мал-мала меньше. Учат мечте не изменять , да людям дела добрые делать. А вечерами истории сказывают про подвиги ратные. Вот и эту мне рассказали.
А что с ведьминой дочкой? Да разве ж такие пропадают! Погоревала она маленько по вырвавшемуся Ивану, да пошла другого искать - кому Все РАВНО.
Как вы думаете, нашла?

Оба варианта конца сказки абсолютно равнозначны!